Мэри Лу Джепсен (Mary Lou Jepsen) не намеревалась изобрести нетбук и повернуть индустрию на 180 градусов. Она лишь пыталась создать невероятно дешёвый лэптоп. В 2005 году, когда Джепсен разрабатывала ЖК-дисплеи, её назначили возглавлять разработку компьютера, который в последствие стал известен как One Laptop per Child. Николас Негропонте (Nicholas Negroponte), сооснователь и долгое время директор MIT Media Lab, запустил проект в надежде создать недорогой компьютер для детей, проживающих в развивающихся странах. Компьютер должен был иметь Wi-Fi, цветной дисплей и полноразмерную клавиатуру, и при этом стоить около $100. По этой цене правительства стран Третьего мира могли бы позволить себе купить их и бесплатно раздать в деревенских поселениях. Ну и ко всему прочему, эти компьютеры должны были быть маленькими, очень крепкими и запускаться на минимальной мощности. Джепсен подчёркивает, что «в мире половина детей не имеет постоянного доступа к электричеству».

Эти ограничения на издержки заставили её стать чертовски изобретательной. Она отказалась от вращающихся жёстких дисков в пользу флэш-памяти — той, что используется в USB-флэшках, — потому что она потребляет очень мало энергии и не «умирает» при падении. В качестве ПО она выбрала Linux и другие бесплатные, открытые пакеты, а не платный софт от Microsoft. Она использовала процессор AMD Geode, который не был слишком быстрым, но зато потреблял меньше одного ватта энергии. Но основная прелесть заключалась в том, что Джепсен разработала оригинальный ЖК-дисплей, который определяет, когда изображение статично (например, когда вы читаете какой-нибудь документ) и «приказывает» процессору отключиться, дабы сохранить драгоценную электроэнергию.

Для производства этого лэптопа, названного XO-1, проект One Laptop per Child нанял тайваньскую компанию Quanta. Это малознакомая компания, однако, Quanta — крупнейший производитель лэптопов в мире. Наверное, это странно, но детали компьютера, который находится на вашем столе, будь то Apple, Dell или Hewlett-Packard, были сделаны компанией Quanta, а, быть может, даже разработаны ей же. Как многие тайваньские производители компьютеров, в Quanta работало несколько наикрутейших инженеров планеты. Они решили множество наиболее сложных инженерных задач, поставленных Мэри Лу Джепсен, и к 2007 году OLPC был готов. Бедные дети могут заполучить свой собственный ноутбук, если и не за $100, то за ненамного дороже.

Вдохновлённая (а, возможно, немного напуганная) проектом OLPC компания Asustek — давний конкурент Quanta в Тайване и 7-ой в мире производитель ноутбуков, — начала изготовление своего собственного дешёвого, низкопроизводительного компьютера. Он тоже должен был обойтись дёшево из-за использования флэш-памяти, тонкого 7-дюймового экрана и ОС Linux. В нём отсутствовал DVD-привод и он был не в состоянии запускать программы вроде Photoshop. Однако, Asustek обозначила этот лэптоп, в основном, как машину для проверки электронной почты и веб-сёрфинга. Его пользователями, как предполагали в Asustek, должны были стать дети, пенсионеры и развивающийся средний класс в Индии или Китае, который не в состоянии позволить себе ноутбук за $1000.

Но всё вышло совершенно иначе. Когда Asustek выпустила свой Eee PC осенью 2007 года, целых 350 тыс этих нетбуков разошлись за несколько месяцев. Eee PC не покупали в бедных странах, зато они пришлись по душе людям, представляющим средний класс в Западной Европе и США, которые хотели второй ноутбук, помещающийся в небольшую сумку, чтобы в любое время можно было залезть на YouTube или Facebook. Вскоре подтянулись и другие производители ПК — Dell, HP, Lenovo; почти каждый американский производитель компьютеров выкинул на рынок крошечный нетбук в ценовой категории «до $400».

Если задуматься, всё это крайне странно. Нетбуки нарушают все законы бизнеса производства компьютерного железа. Обычно, производство продвигается вниз от хай-энда до массового рынка. Производители компьютеров изначально нацелены на продукты с новыми и крутыми возможностями. И только спустя годы те инновации приходят в модели класса лоу-энд.

Но разработка Джепсен, наоборот, продвигалась по пути вверх. В процессе создания лэптопа, чтобы удовлетворить нужды бедных слоёв населения, она открыла удивительную штуку, касающуюся обычных пользователей ПК. Они не хотят от лэптопа большего — им подавай меньшее.

Сравнение: лэптоп против нетбука

Многие нетбуки меняют быстрые встроенные процессоры и вместительные жёсткие диски полноразмерных лэптопов на онлайн-приложения и маленькие, зато быстрые, твердотельные диски. И что в результате? Крутая машина за треть цены.

Лэптоп Lenovo ThinkPad T500		Нетбук Dell Inspiron Mini 9 Netbook
Intel Core 2 Duo P8400 2.26 GHz	Процессор	Intel Atom N270 Single Core 1.6 GHz
Microsoft Windows Vista Home	Операционная система	Ubuntu Linux 8.04
1024 Мб	Оперативная память	512 Мб
80 Гб, жёсткий диск	Дисковое пространство	4 Гб, твердотельный диск
15.4 дюймов, 1280 × 800 пискелей	Размер дисплея	8.9 дюймов, 1024 × 600 пикселей
802.11b/g	Беспроводная связь	802.11b/g
$959	Стоимость	$299

К концу 2008 года, Asustek продала 5 млн нетбуков, и ещё 10 млн продали остальные бренды (Европа вообще как ненормальная скупала нетбуки; там продажи оказались в восемь раз выше, нежели в США). За один год нетбуки захватили 7 процентов мирового рынка лэптопов. В следующем году этот показатель вырастет до 12 процентов.

«Мы начали выдвигать технологию для нижней части пирамиды,» — говорит Джепсен, — «но верх пирамиды тоже нуждается в этом». Эта часть инновации продвижения вверх — этот нетбук, — может коренным образом изменить компьютерную индустрию, — если не убьёт её сперва.

Я написал этот материал на нетбуке, и если бы вы заглянули мне через плечо, вы бы увидели всего две иконки на моём десктопе: Firefox и Корзину. И всё.

Выясняется, что около 95 процентов того, что я делаю за компьютером, сейчас можно выполнять через браузер. Я использую его для общения в Twitter и Facebook, а также для блоггинга. Meebo.com позволяет мне одновременно пользоваться несколькими интернет-пейджерами. Last.fm позволяет слушать музыку, а веб-почта заменяет обычный почтовый клиент. Вместо текстового процессора я использую Google Docs, а если мне потребуется записать видео, я могу сделать это непосредственно с веб-камеры на YouTube. Если подумать, из-за того, что документы не находятся на нетбуке, я не уверен, что мне даже придётся удалять их.

Нетбуки прекратили войны производительности. Они существовали, когда вы приходя в магазин электроники ради покупки компьютера, выбирали самый мощный, насколько вы только могли представить. Почему? Кто знал? Может быть однажды вам пришлось бы играть в современную видеоигру или отредактировать лучший инди-снимок. В течение 15 лет, индустрия «компьютеростроения» угрожала нам паранойей «а что, если?», впаривая производительность. Intel и AMD выбрасывали быстрые чипы, жёсткие диски настигали терабайтным галопом, оперативка разрывалась, а видеокарты класса хай-энд позволяли проигрывать фильмы Blu-ray на вашем неуклюжем 17-дюймовом экране лэптопа. Та машина мечты могла делать почти всё.

Но тут подвох: большую часть времени мы ничего не делаем. Наши наиболее частые задачи — почта, веб-сёрфинг, просмотр потокового видео — требуют совсем немного процессорной мощности. Только некоторые люди, вроде графических дизайнеров или задротов-геймеров, действительно нуждаются в мощном железе. На протяжении многих лет индустрия персональных компьютеров была похожа на автозаводы, выпускающие внедорожники: они тупо продвигали мощные машины, потому что размер прибыли был высок, в то время как клиенты наслаждались фантазиями, как они разъезжают по бездорожью; только по бездорожью им поездить и не приходилось. Подобным образом программисты злоупотребляли избытками мощностей для написания очень громоздких приложений и операционных систем.

Что уж действительно удалось сделать создателям нетбуков, так это повернуть время вспять: их машины работают на уровне лэптопов четырёхлетней давности. И оказывается, что тех мощностей более или менее достаточно. «Обычные компьютеры настолько быстры, что вы навряд ли найдёте различия между 1,6 и 2,2ГГц», говорит Энди Танг (Andy Tung), вице-президент MSI (тайваньский производитель нетбука Wind) по продажам в США. «Мы можем найти разницу между одной и парой секунд, но не между одной и двумя десятитысячных». Фактором тормозов большинства нынешних задач, поставленных перед компьютером, является не железо — это иные проблемы. Они снаружи. Нормален ли уровень сигнала Wi-Fi? В очередной раз упал Twitter?

Нетбуки являются свидетельством того, что теперь мы знаем, для чего же нужны персональные компьютеры. То есть, существует маленький список вещей, которые вполне можно осуществлять онлайн. Это прочувствовала Asustek. Компания получила лэптоп ценой менее $300, создав девайс, абсолютно бесполезный без Сети. Подумайте: первоначальная флэш-память Eee была всего 4Гб. Это настолько мало, что вы вынуждены хранить ваши изображения, видеозаписи и остальные файлы в Сети, установив минимальное количество софта на сам нетбук — просто из-за отсутствия места на диске.

Нетбуки доказывают, что распределённые вычисления — уже не пустой звук. Сейчас имеет смысл разрабатывать компьютеры, для которых ресурсоёмкие задачи выполняются «на стороне». Хвост распределённых вычислений виляет собакой компьютерного железа.

Большинство потребителей никогда не слышали о тайваньских малоизвестных производителях персональных компьютеров, но они стояли позади некоторого из наиболее важного «железа» прошлые тридцать лет. Quanta, в восьмидесятые, впервые осознала всю прелесть поставки новых компонентов в ноутбуки. Потом, в 2001 году, Apple сделала заказ у компании на полную разработку ноутбука G4. Этот ноутбук пользовался невероятным успехом, и в Quanta вскоре начали разрабатывать для других основных производителей персональных компьютеров. Asustek и MSI — два других тайваньских огромных производителя лэптопов — также перешли от производства одних лишь материнских плат до создания техники от мобильных телефонов и до ЖК-панелей. Эти компании были огромными: продажи компании Quanta в прошлом году составили $25 млрд — это больше, чем у компаний вроде Amazon.com, Texas Instruments и Electronic Arts.

Даже несмотря на то, что тайваньские производители остались подчинёнными известным компьютерным брендам, они получают массу знаний на протяжении многих лет. Например, когда Intel в 1988 году создала свой x486 чип, Asustek сделала свою совместимую материнскую плату ещё до выхода оригинальной от самой Intel. Позже, Asustek производила комплектующие для ноутбуков от Apple. «В девяти случаев из десяти,» — вспоминает бывший менеджер Apple Джон Джейкобс (John Jacobs), ныне аналитик DisplaySearch, — «когда мы говорили „прыгайте", они спрашивали „насколько высоко?". Вот так Asustek многое выучила.»

Но несмотря на весь их успех, компании вроде Asustek и MSI были аутсайдерами. И когда Asustek выпустил свой Eee нетбук, крупные рыбы вроде Dell, HP и Apple несколько месяцев ничего не предпринимали. «Другие бренды думали: „Ой, ну и дерьмо"», — вспоминает маркетинговый директор Asustek Лилиана Лин (Lillian Lin).

Dell и HP не собирались начинать делать ноутбук за $400, потому что они уже продавали ноутбуки за $1000. Почему обделяют хорошую вещь? MSI не имела дела с ноутбуками вообще, а у Asustek был небольшой бизнес по продаже собственных полноценных компьютеров под своим же брендом, в основном, в Азии и Европе. Так как тайванцы не увлекались продажей монстроподобных компьютеров, они могли выйти на рынок с меньшими, более рациональными моделями подобно автомобилям Honda. Потом, они знали, как проектировать по недорогой цене, после стольких-то лет производства материнских плат с невероятно низким коэффициентом доходности.

В «Дилемме инноватора» Клейтона М. Кристенсена отлично доказано, что реальные прорывы почти всегда делают выскочки, потому что рентабельные компании редко хотят перестраивать свои бизнес-модели. «Нетбуки — это классическая кристенсеновская разрушительная инновация» — говорит Уилли Ши (Willy Shih), профессор Гарвардской Школы Предпринимательства, изучавший работу Quanta над OLPC и разработку нетбука Asustek.

Эти тайваньские фирмы, доказывает Ши, сейчас имеют гигантское влияние в индустрии персональных компьютеров. В США, мы рассматриваем брендинг и маркетинг, — убеждение людей в том, что следует покупать, — как основные бизнес-функции. Asustek доказала, что компании с реальной властью — те, что выпускают желаемые продукты. Тайваньские производители лэптопов обладают пытливым умом, который когда-то характеризовал Америку, но который испарился отсюда вместе с американской промышленной базой. До тех пор, пока идёт производство лэптопов, Тайвань по сути владеет рынком, поскольку эти устройства не были произведены в необходимых количествах где-нибудь ещё.

Если бы вы несколько лет назад спросили президентов тайваньских компаний, производящих компьютерную технику, об отношениях с Dell, HP и Apple, они бы сказали, что эти американские компании занимаются брендингом и реализацией, в то время как на аутсорс отдаётся разработка и производство продукции в Тайвань. Сегодня тайваньские убеждения всё более противоположные. «Когда я говорю с ними сейчас» — шутит Ши, — «они говорят: „Мы отдаём на аутсорс свой брендинг и реализацию им".»

«Но как быть с Photoshop?» Это стандартный вопрос от тех, кто не принимает нетбуки за детские игрушки. Конечно, невзрачный 1,6ГГц’овый процессор и Linux неплохи для чтения почты и таких дурацких вещей как просмотр YouTube. Но что делать, когда вам потребуется сделать что-то действительно значительное, вроде сложного редактирования фотографии? Здесь, друг мой, распределённые вычисления вам уже не помогут.

В какой-то степени это верно: действительно мощные приложения, вроде Adobe Photoshop, требуют более мощных процессоров. Но посмотрите на мой опыт: этой весной, после того, как мой лэптоп под Windows XP начал виснуть по два раза в день, я отформатировал диск. Когда дело дошло до переустановки ПО, я не смог найти свой диск с Photoshop. Я и забыл уже об этом, до того момента, как мне не пришлось поправить фотографию для новой записи в блоге. Разочарованный, я полез в Сеть и нашёл там FotoFlexer, один из нескольких бесплатных онлайновых фото-редакторов. Я загрузил своё изображение, и примерно за минуту я его откадрировал, сделал цвета более насыщенными и придал резкости.

С тех пор я не использовал Photoshop.

Поймите, мне нравится Photoshop. Я пишу это не для того, чтобы высказать мысль насколько я крут или как я ненавижу платить за программное обеспечение. Просто мне уже сейчас сложнее найти диск с Photoshop, чем использовать FotoFlexer. Код для работы с браузерным приложением весит всего 900 килобайт, а «для среднего пользователя скачать их — раз плюнуть», на что мне указал Шарам Ширази (Sharam Shirazi) CEO Arbor Labs, фирмы, которая выпустила это приложение.

Мой опыт с Photoshop — ещё один пример того, как меняется индустрия программного обеспечения. Раньше программисты вынуждены были выпускать раздутые приложения с огромным количеством функций потому, что им приходилось угадывать, что пользователь, возможно, захочет сделать с их помощью. Но если вы разрабатываете приложение, которое живёт в мире распределённых вычислений, вы знаете, что делают пользователи — вы можете наблюдать за ними в режиме реального времени. В Arbor Labs было обнаружено, что пользователи редко занимаются сложным форматированием: наиболее часто используемые функции — написание текста и подпись фотографий. Или возьмём приложение Writely, которые в конечном итоге стало текстовым процессором в офисном пакете Google Docs: когда Сэм Шиллас (Sam Schillace) впервые его запустил, он с удивлением обнаружил, что наиболее востребованной функцией оказалось совместное форматирование документа несколькими людьми.

«Раньше было „Покупая программу для рисования, я получу программу с 5000 фукнций. Я не имею понятия о 2000 из них, но на всякий пожарный случай их приобрету",» — говорит Шиллас. «Сегодня это так: „Какая из этих прогамм легкодоступна? Какая работает в онлайне?" Сегодня приложения соревнуются в качестве, а не в количестве функций.

Нетбуки настолько дешевы, что они меняют экономический фундамент бизнеса по продаже персональных компьютеров. В прошлом октябре британский оператор мобильной связи Vodafone сделал своим пользователям новое предложение: если они заключают с оператором двухлетний контракт на высокоскоростное беспроводное подключение, Vodafone дарит им нетбук Dell Mini 9. Это не то же самое, что бесплатный компьютер: всё таки стоит этот контракт 1800 $, так что Vodafone может себе позволить «подарить» пользователям нетбук. (В декабре компания RadioShack предложила нечто похожее: 99-долларовый Acer Aspire каждому, кто подпишется на двухгодичный контракт с AT&T по предоставлению 3G связи.)

Эти предложения свидетельствуют, что компьютерный рынок развивается подобно рынку мобильных телефонов. Компьютер из роскоши становится предметом массового спроса. На нём становится сложно заработать денег. Что действительно ценно — и за что люди будут платить втридорога — это возможность общаться.

Таким образом, нетбуки — контрастный душ для компьютерной индустрии. Безусловно, здорово иметь новую быстроразвивающуюся нишу на рынке. Но в этой нише прибыльность просто копеечная: нетбук продаётся за 300 долларов, что чуть-чуть выше суммы цен на его части, а иногда и ниже. «Коэффициент прибыльности у этих штук без лупы не разглядишь,» — шутит Пол Голденберг (Paul Goldenberg), управляющий компании Digital Gadgets, которая создала нетбуки под брендом Sylvania. «Все говорят, что „сейчас мы теряем деньги, но мы ведь поднимемся на объёме, правда?"»

Практически у каждой компании в индустрии есть загубленный нетбуками бизнес-план. Microsoft собиралась закончить продажи Windows XP этим летом, подталкивая покупателей к более выгодной ей Vista. Но когда Linux пошёл на прорыв на рынке нетбуков, Microsoft быстро пошла на попятную и продлила продажи XP ещё на два года — специально для нетбуков. Большинство экспертов предполагают, что Рэдмонд (местоположение штаб-квартиры Microsoft) может продавать XP для нетбуков по 15 долларов, то есть менее чем за четверть предыдущей цены. (Вице-президент корпорации Microsoft, Брэд Брукс (Brad Brooks), заверил меня, что они делают «хорошие деньги» на нетбуках и что компания планирует проконтролировать, чтобы их новая ОС Windows 7 могла работать на нетбуках — Vista, фактически, этого не может.) Со своей стороны, Intel продаёт миллионы своих маломощных процессоров Atom производителям нетбуков. «Для нас это новый миллиардный рынок,» — говорит Анил Нандури (Anil Nanduri), технический менеджер по маркетингу. Правда, это без учёта того, что для компании прибыль от Atom составляет только небольшую часть прибыли от продажи более мощных Celeron или Pentium в полновесных лэптопах.

Главный ужас для индустрии ПК в том, что устройство за 300 долларов настолько хорошо, что большинство людей больше и не подумают о покупке портативного компьютера за 1000 долларов. маркетологи от индустрии молятся на то, чтобы нетбуки заняли нишу «младшего брата» — маленького мобильного устройства, которое вы покупаете когда у вас уже есть полноценный лэптоп. Но также возможно, что в следующий раз, когда вы будете менять устаревший лэптоп, вы зайдёте в магазин и просите себя: «Зачем мне платить столько денег за компьютер, который я использую только для почты и интернета?» И в этот день Microsoft, Intel, Dell, HP и Lenovo почувствуют приближение конца.

Вполне возможно, что решение не в руках Америки. Точнее, живя в США, где нетбуки только появляются, сложно понять, насколько они стали популярны в Европе и Азии и в какой степени они уже изменили ландшафт рынка. Как мне сказал Ши, он говорил с одной шишкой в одной из крупнейших тайваньских компаний по производству ноутбуков, и тот сказал, что "«оттуда прийдёт мой следующий миллиард покупателей». И он имел ввиду не Соединённые Штаты. Он имел ввиду страны БРИК — Бразилия, Россия, Индия, Китай — где миллиарды малообеспеченных людей только собираются купить себе первый компьютер. И от их решения — Windows или Linux, ПО Microsoft или распределённые вычисления — будет зависеть судьба компьютерной индустрии в следующие несколько лет.

Нетбуки могут способствовать производству ещё более невероятно дешёвых лёгких компьютеров. «Когда всё, что вы делаете — в онлайне, тогда нетбук становится экраном с радио-чипом. Так зачем тогда материнская плата?» — спрашивает дизайнер OLPC Мэри Лу Джеспен. «Особенно, если вы хотите сохранить батарейки. Почему бы не сделать экран и по-настоящему дешёвый радио-чип с ценой от 2 до 5 долларов?» Распределённые вычисления, возможно, станут гораздо более могучими в тех областях, где вы и представить не можете. AMD работает над экспериментальной фермой серверов трехмерной графики, на которых будут запускаться самые требовательные игры, а изображение будет в потоковом режиме передаваться на мобильные устройства, так что вы сможете играть даже в самые прожорливые игры без необходимости иметь мощный процессор на своём устройстве. Патрик Мурхэд (Patrick Moorehead), вице-президент AMD по маркетингу, приводит даные, что в 2007 году для того, чтобы играть в Crysis, геймеры должны были купить особо мощные десктопы, с большим количеством памяти и видеокартами по 600 долларов. «А теперь представьте, что у вас есть сервера, на которых запущен Crysis, и что они выдают картинку на iPhone или нетбук, посылая просто вектора, по которым вы ориентируетесь в игре.»

Потому что это будущее железа. Для некоторых пользователей, нуждающихся в высокопроизводительном девайсе, производители ПК будут предлагать невероятно быстрые ящики с водяным охлаждением и экранами размером с вашу гостиную — за $2000. Для остальных — юристов, желающих поработать в поезде, женщин, желающих поместить что-то в дамскую сумочку, — преобладать будут нетбуки. Это расцвет этих совсем небольших машин.